+7 (831) 262-10-70

НИЖНИЙ НОВГОРОД, УЛ. Б. ПОКРОВСКАЯ, 42Б

+7 (495) 545-46-62

МОСКВА, УЛ. НАМЁТКИНА, Д. 8, СТР. 1, ОФИС 213 (ОФИС РАБОТАЕТ ТОЛЬКО С ЮРИДИЧЕСКИМИ ЛИЦАМИ)

ПН–ПТ 09:00–18:00

  • About lexical and grammatical features of the translation of scientific and technical literature

    About lexical and grammatical features of the translation of scientific and technical literature

    Любанец Ирина Ивановна - старший преподаватель, Барановичский государственный университет, г. Барановичи, Республика Беларусь

    Копытич Ирины Геогргиевны - старший преподаватель, Барановичский государственный университет, г. Барановичи, Республика Беларусь

    Шило Елена Валерьевна - заведующий кафедрой профессиональной иноязычной подготовки, Барановичский государственный университет, г. Барановичи, Республика Беларусь

    Статья подготовлена для публикации в сборнике «Актуальные вопросы переводоведения и практики перевода».

    Various research in the field of scientific and technical translation is an actual task aimed at the adequacy of translation. It promotes the acceleration of information exchange in the field of the latest developments of science and technology among the experts and scientists from different countries. Scientific and technical texts have some lexical and grammatical features. At the lexical level completeness of translation is reached with the help of terms and presentation of their adequate equivalents which provide clarity and unambiguity of the statement. Grammatical features of English technical and scientific texts, for example, are represented in two features of passive verbal transformation due to the lack of case change of a noun that makes the forms of a direct and indirect object identical and allows passive verbal transformations, using a direct or indirect objects. In the Russian language the direct object is expressed by a noun or a pronoun in the accusative case. Transformation of an active verb form into passive is possible only with the transformation of a direct object into the subject[1, 56].

    In English sentences from technical and scientific texts pronouns they and one are used without pointing to the performer of action. In Russian there is no pronoun in such sentences, an action is transferred by a verb in the third person plural, making a sentence indefinite-personal. In the Russian language the higher degree of abstractness characterizes the 3rd person form of a verb, for example:Проведенный опыт показывает Scientific and technical style of Russian, as we know, uses almost only this form of a verb. The 1st person form of a verb is applied not very often in scientific and technical texts. But when used we can find only the 1st person plural. It is also in the generalized meaning of some uncertain set of persons where the person of speaker is included. The scientific and technical speech of Russian is characterized by the so-called, «nominative system» - an increase of a share of names and reduction of a share of verbs: first place is won by nouns, the second – by adjectives, and the third – by verbs[2, 22]. The specific feature of the nouns with the meaning of material in scientific and technical style is the possibility of their use in plural for designation of types, grades, substances, tools (oils, fats, sands, dividers, jointers)[3, 46].

    The sentences from a scientific and technical texts are built in a strict logical order. Scientific texts represent, as a rule, the monological speech. Questions are used for the purpose of the introduction of a problem which is solved after the question. The exclamatory sentences reflecting high emotionality aren’t characteristic for the scientific and technical speech and are possible in the genre of oral discussion. In scientific and technical style long compound sentences which promote high informational content (rather full and detailed) are possible. Sentences often consist of several predicative structures. Quite often sentences are complicated by the participial phrases, introduction structures, etc. increasing their capacity. Thus joining elements play an important role. Due to the sequence and substantiality of a scientific statement, the cause and effect conjunctions and logical connectives such as since, therefore, it follows (so, thus), etc. are widely used[4, 143].

    The peculiarities of the passive voice use in English, are connected with existence of two opportunities of passive transformation due to the lack of case change of a noun in English. In scientific and technical texts, both in Russian and in English impersonal sentences are rather widespread as the results of scientific research are presented in a generalized form, but in each language these sentences will have some special features.

    Thus, in Russian scientific and technical style impersonal sentences with modal words and an infinitive, with predicative adverbs ending in -o, with impersonal verbs or with personal meaning of impersonal ones are used. For example: Любопытно знать, что..., Интересно отметить, что . The use of indefinite-personal sentences is characteristic for the Russian language. As for the English language, impersonal and indefinite-personal sentences are always two-member. They have special marked subject forms. For example, an indefinite-personal pronoun one as a subject[4, 121].

    Expressive means of a language, in particular, emotionally marked lexicon, figurative means, aren’t peculiar to scientific and technical style. The emotional tincture of speech doesn’t help to achieve precision, logic, objectivity and abstractness of a statement. However, the research of syntax of scientific and technical style show considerable expressive opportunities which are put in use of diverse options of words order in the sentence[2, 98]. Thus it is noted that generally in scientific technical style the same lexical and grammatical tools are used for figurativeness, transfer of emotions and an assessment, as it is done in other styles.

    Among the linguistic characteristics distinguishing scientific and technical texts from other text types, most of authors call the following: complexity of syntactic constructions, lexical, syntactic and composite stereotypification, subordination of esthetic properties to pragmatic purposes and intensions of the author, the restricted use of emotional structures, the prevalence of objectivity in a statement, a combination of a subjectless (impersonal) way of a statement to expression of subjective opinion of scientific (author), wide use of symbols of formulas, tables, etc. All these features are observed in Russian-language and English-language scientific texts. As A.L. Pumpyansky points out, the most typical features of the English-language scientific and technical text that received rather detailed coverage in linguistic literature and recorded in the analysis of material of research are the following:

    1)    complex syntactic constructions are presented in scientific and technical texts generally by subordinate complex sentences;

    2)    complication of a syntactic sentence structure can happen due to the use of gerund, participial and infinitive designs;

    3)    the prevalence of the passive grammatical constructions in the English-language texts;

    4)    the use of syntactic and lexical stamps, special set expressions creating the logic of narration, providing cohesion of the text (on the one hand, on the other hand, for example, as we have seen, etc.)[3].

    Список литературы

    1.     Комиссаров В.Н. Современное переводоведение. — М., Высшая школа, 2004.

    2.     Паршин А.Н. Теория и практика перевода. — М.: Русский язык, 2000.

    3.     Пумпянский А.Л. Введение в практику перевода научной и технической литературы на английский язык. 2‒е изд. доп. — М., 1981.

    4.     Пумпянский А.Л. Упражнения по переводу английской научной и технической литературы с русского на английский. — Минск: Попурри, 1997.


     

  • Абзацно-фразовый перевод: дидактический и психокогнитивный аспекты

    Абзацно-фразовый перевод: дидактический и психокогнитивный аспекты

    Бутусова Анжелика Сергеевна - кандидат филологических наук, доцент, Южный федеральный университет, г. Ростов-на-Дону, Россия

    Статья подготовлена для публикации в сборнике «Актуальные вопросы переводоведения и практики перевода».

    Данная статья посвящена проблеме обучения абзацно-фразовому переводу. По степени своей сложности абзацно-фразовый перевод следует за элементарным так называемым учебным пофразовым переводом со слуха, но в отличие от последнего предъявляется обучающимся однократно и содержит больший объем информации. Абзацно-фразовый перевод обладает рядом специфических характеристик: во-первых, представляет собой, как уже было отмечено выше, «упрощенный вид последовательного перевода, при котором текст переводится после прослушивания не целиком, а по частям, как правило, по фразам и абзацам»[1], во-вторых, выполняется без использования переводческой записи[1], т.е. исключительно по памяти. Следует отметить, что данный вид устного последовательного перевода в силу своей доступности и относительной простоты является неотъемлемой частью как общелингвистического, так и переводческого образования и находит широкое применение в практике межкультурной коммуникации, что сидетельствует об актуальности поднятой в статье темы. В данной статье мы ставим перед собой следующую цель: описать психокогнитивный и дидактический аспекты обучения абзацно-фразовому переводу, а также умения и навыки необходимые для качественного абзацно-фразового перевода. При этом под психокогнитивным аспектом мы понимаем описание наиболее существенных для рассматриваемого вида перевода когнитивных процессов, протекающих у обучающихся во время обучения. Дидактический аспект в нашей статье затрагивает перечень умений и навыков, необходимых для абзацно-фразового перевода и различные комплексы упражнений, направленных на формирование навыков абзацно-фразового перевода, а также описание разработанной нами и успешно апробированной в учебном процессе комбинированной техники обучения абзацно-фразовому переводу. Представляется, что такой подход к обучению позволит применить наиболее эффективные дидактические методы, позволяющие сформировать умения, навыки и компетенции, требующиеся для качественного выполнения абзацно-фразового перевода. Сначала обратимся к перечню умений и навыков. Вслед за Н.В. Горбовой[2], мы считаем необходимым различать умения и навыки трех этапов: предпереводческого (подготовительного), переводческого и постпереводческого анализа результатов. Подготовительный этап включает в себя следующие необходимые умения:

    –      анализировать коммуникативную ситуацию с целью фиксации прецизионной информации и выработки переводческой стратегии;

    –      прогнозировать трудности, связанные с рецепцией и воссозданием абзаца/фразы.

    Вышеперечисленные навыки позволют подготовить обучающихся к собственно переводческому этапу, для которого, в свою очередь, необходимо преодолевать трудности, связанные с рецепцией и декодированием абзаца/фразы:

    –      «компенсировать недостаток языковых, предметных и фоновых знаний и восполнять возможные потери информации, используя результаты анализа коммуникативной ситуации»[2];

    –      компрессировать содержащуюся в абзаце/фразе информацию;

    –      прогнозировать развертывание высказывания;

    –      выделять смысловые опорные пункты с целью их последующего кодирования;

    –      кодировать смысловые опорные пункты отрезка исходного текста;

    –      преодолевать трудности, связанные с воссозданием абзаца/фразы в условиях устного однократного оформления перевода. В данном случае речь идет об оперативном решении непосредственных переводческих задач;

    –      использовать различные языковые средства для адекватной передачи содержащейся в абзаце/фразе информации;

    –      обеспечивать прагматическую эквивалентность текста перевода с опорой на результаты анализа коммуникативной ситуации.

    Третий заключительный этап носит аналитический характер и особенно важен в процессе обучения устному переводу. В процессе обсуждения переводных текстов анализируются сильные и слабые стороны текста перевода, исправляются ошибки, даются рекомендации по их исправлению, предлагаются альтернативные переводческие решения. Для третьего этапа необходимы следующие умения:

    –      анализировать трудности, возникшие в процессе восприятия и воссоздания абзаца/фразы и определять рациональность выбранных способов их преодоления;

    –      анализировать совокупность переводческих действий, реализованных на этапе собственно перевода;

    –      планировать будущее оптимальное протекание процесса абзацно-фразового перевода, опираясь на предыдущий опыт[2].

    Для формирования вышеперечисленных переводческих умений существуют соответствующие комплексы упражнений, которые мы, вслед за А.К. Абилдаевой[3], назовем языковыми, операционными и коммуникативными. Выполнение комплекса языковых упражнений нацелено на решение переводческих задач, связанных с особенностями семантики и синтаксиса исходного языка и языка перевода. В языковой комплекс мы включаем следующие упражнения: составить вокабуляр по тексту, освоить общественно-политическую лексику, перевести письменно фразу со слуха после первого и единственного предъявления. Для самостоятельной домашней работы обучающимся предлагается то же упражнение, но с неограниченным количеством повторов прослушивания, что особенно важно на начальном этапе. Мы полагаем, что упражнения на совершенствование техники речи также следует отнести к языковым, хотя они и являются своеобразным мостиком к операционному блоку. Будущий переводчик должен обладать хорошей дикцией и высокой культурой речи. Для ее отработки в учебный процесс вводятся скороговорки, выразительное чтение вслух, работа над тренировкой темпа речи. Большинство этих упражнений могут практиковаться как дома, так и на занятии. Тренировку темпа речи следует начинать уже на начальном этапе, чтобы в дальнейшем обучающимся удалось избежать стресса от появления нового вида трудностей. Выполнение повтора ряда чисел или отдельной фразы с установкой на максимальный темп — еще один возможный вид упражнений на тренировку темпа речи. На основном этапе обучения устному переводу активно вводится перевод на время. При этом каждому дается примерно одинаковый объем текста и затем фиксируется время выполнения. Для дополнительной тренировки темпа используются упражнения, представляющие собой запись на кассете с фиксированной паузой. Их лучше использовать для работы в домашних условиях[4].      

    Операционный комплекс позволяет отработать умение использовать различные способы и приемы перевода. К рекомендуемым операционным упражнениям относятся упражнения на прогнозирование (заполнение лакун в тексте, восстановление нарушенной логической последовательности фраз или абзацев), на трансформации, на выделение ключевых слов и прецизионной информации, на применение приема компрессии, на переключение с одного языка на другой, на тренировку памяти (мнемотехнику). Рассмотрим вышеперечисленные комплексы более подробно.

    Обучение приему трансформации осуществляется с помощью следующих упражнений: подбор синонимов или описательных фраз для замены отдельного слова или целого высказывания; выполнение синтаксических трансформаций (изменение типа синтаксической связи; членение одного сложного предложения на два простых); трасформационное чтение (т.е. пересказ своими словами прочитанного текста на начальном этапе без перевода на иностранный язык, затем чтение и пересказ осуществляются на иностранном языке). В заключение обучающиеся должны изложить на иностранном языке текст, прочитанный на родном языке.

    Весьма эффективным упражнением на вычленение прецизионной информации является перевод только необходимого состава структуры предложения, без расширений и дополнений. Рекомендуется начинать, используя материал, который с лексической точки зрения максимально знаком студентам. Полезными оказываются задания на компрессию фразы, предъявленной на родном языке с последующим переводом ее на иностранный язык.

    К важным операционным навыкам переводчика относится переключение с одного языка на другой. Навык переключения хорошо вырабатывается в упражнениях с числительными: беглое чтение числительных, письменный перевод под диктовку, устный перевод при аудировании.

    Упражнения на мнемотехнику представляют собой неотъемлемую часть процесса обучения устному переводу в целом и абзацно-фразовому переводу в частности. Они способствуют снятию психологического напряжения и усталости, а также развитию операционной памяти. К упражнениям по мнемотехнике традиционно относятся: «снежный ком» сначала на родном языке, затем на иностранном с постепенным наращиванием объема и сложности тематического ряда запоминаемой лексики; упражнения с рядами чисел сначала на родном языке, затем с переводом на иностранный язык; упражнение на топонимы с постепенным усложнением (переход к экзотической топонимике); упражнения с реалиями-деньгами и реалиями-мерами. Разумеется, обучающийся должен знать соотношение единиц и мер в родном и иностранном языках.

    Мы рассмотрели два комплекса упражнений (языковой и операционный) из трех, обеспечивающих базу профессионального мастерства устного перевода. Третьим «китом» обучения абзацно-фразовому (как, впрочем, и переводу в целом) можно по праву считать коммуникативный комплекс упражнений, назначение которого состоит в обеспечении контакта между общающимися, сохранении и выражении средствами языка перевода коммуникативного смысла высказывания путем соблюдения семантико-стилистической и функционально-прагматической адекватности перевода. Многие переводоведы считают адекватность перевода синонимом качества[5].

    Как мы видим, для выполнения абзацно-фразового перевода обучающийся должен обладать достаточно широким спектром умений, среди которых, на наш взгляд, доминирующую роль играют когнитивные навыки, связанные с рецепцией текста оригинала, удержанием его в памяти, обработкой и переводом. На этапе рецепции текста первостепенное значение имеет акустическая (или эхоическая) память. Этот вид памяти позволяет удерживать акустический образ текста без смыслового анализа до 30 секунд до включения других когнитивных механизмов, таких как оперативная и семантическая память. Тренировка обоих видов памяти в процессе обучения осуществляется в комплексе. Нами разработана комбинированная мнемотехника, которую можно использовать как при обучении практике иностранного языка, так и при обучении устному последовательному переводу. Она направлена на тренировку нескольких видов памяти: эхоической (акустической), рабочей (оперативной) и словесно-логической (семантической) при обучении реферированию (для начала с русского языка на русский) и абзацно-фразовому переводу. Обучающимся предъявляется сначала небольшая фраза (пять-восемь слов) на родном языке с заданием сосредоточиться на акустическом образе, запоминая, а не анализируя его. После предъявления дается секунда для фиксации и мысленного точного воспроизведения услышанного образа. Внутренняя речь «включаться» не должна. Фраза предъявляется однократно. Затем обучающийся должен воспроизвести ее с нюансами интонации. Соблюдение всех условий обязательно. По мере достижения цели количество слов в предложении можно увеличить до 10‒12. Облегчит запоминание применение семантической памяти путем выделения ключевых слов (от одного до трех в зависимости от объема фразы) в предложении. Эта техника особенно эффективна при переводе «с листа», т.е. при наличии зрительной опоры. В устном переводе обучающиеся могут записать ключевые слова, реалии, цифры. Совмещение различных видов деятельности тренирует распределение внимания между восприятием на слух и письмом, а также параллельно протекающим процессом трансформации фразы при реферативном переводе[6].

    Таким образом, мы систематизировали уже существующие наиболее эффективные, с нашей точки зрения, дидактические техники обучения абзацно-фразовом переводу, предложили авторскую комбинированную методику, рассмотрели психокогнитивный аспект приобретения некоторых наиболее важных для абзацно-фразового перевода операционных навыков и полагаем, что данный материал вносит определенный вклад в общую теорию и практику преподавния перевода.

    Список литературы

    1.     Нелюбин Л.Л. Толковый переводоведческий словарь.—3‒е издание, переработанное. - М.: Флинта: Наука. 2003,—320 с.
    Интернет-ресурс: http://sugargrovelibrary.org/index.php/

    2.     Горбова Н.В. О техниках и методиках обучения устному переводу //

    3.     Язык в пространстве перевода. Вторая дистанционная научно-практическая конференция ученых и преподавателей. Интернет-ресурс: http://fpkp.su/conf/?page_id=96

    4.     Абилдаева Н.К. Методы обучения абзацно-фразовому двустороннему переводу. Магистерская диссертация на соискание академической степени магистра гуманитарных наук по специальности 6М020700 – Переводческое дело. Кызылорда: Кызылординский государственный университет имени Коркыт Ата, 2013,- 20 с. // htpp: //www.korkyt.kz

    5.     Войцеховская Е.С. Типы упражнений при обучении устному переводу на начальном — среднем этапах (на материале английского языка)//
    Материалы международного научно-практического семинара. Интернет — ресурс:
    http://translate-pro.ru/stati-o-perevode/tipyi-uprazhneniy-pri-obuchenii-ustnomu-perevodu.html

    6.     Ванников Ю.В. Проблемы адекватности перевода: Типы адекватности, виды перевода и переводческой деятельности // Текст и перевод. — М., 1988. - С. 34‒37.

    7.     Бутусова А.С. Роль памяти в формировании профессиональной компетенции при обучении устному последовательному переводу. Личность, речь и юридическая практика: Сб. научных трудов межд. научно-методической конференции. — Вып. 18. — Ростов-на-Дону: Изд-во ДЮИ, 2015. - С. 30‒32.

     

  • Антропоцентрические пословицы: аксиологическая оппозиция

    Антропоцентрические пословицы: аксиологическая оппозиция

    Холматова Шахида Тафиковна — Преподаватель, Ташкентский государственный технический университет, Ташкент, Узбекистан

    Аксиологические категории хорошо и плохо, лежащие в основе антропоцентрических пословиц исследуемых единиц, предопределяют характер их назидательности сквозь призму одобрения или порицания оцениваемого. Оценочные категории хорошо и плохо,образуя меж собой оппозицию, служат основанием для деления всех антропоцентрических пословиц на биполярные группы по признаку положительности/отрицательности.

    Положительной или отрицательной оценке в антропоцентрических пословицах узбекского и русского языков подвергаются обладающие наибольшей ценностной значимостью характеристики человека и сферы его жизнедеятельности. Примечательно, что «процесс оценивания человеком себя, своих поступков, окружающего мира является неотъемлемым элементом человеческого существования, формирования национальной языковой картины мира. Оценка не только зеркально отражает специфику мышления и миромоделирования носителей определенного языка и культуры, но и демонстрирует универсальность видения мира и себя в этом мире» [5, с. 202 ]. Отсюда следует, что в зависимости от того, какие черты характера человека, его поведения, поступки и в целом какой аспект образа жизни и деятельности человека являются предметом оценочного осмысления в антропоцентрических пословицах по признаку положительности или отрицательности, можно определить соответствующие ценностные приоритеты лингвокультурной общности, которые могут иметь как универсальный, так и специфический, свойственный только данному этносу характер.

    Оценочное осмысление человека в антропоцентрических пословицах узбекского и русского языков может производиться в разных ракурсах его существования и бытия, в связи с чем формируются различные виды его оценки.

    Этическая оценка человека, его качеств, свойств, поведения, образа жизни и т. п. в антропоцентрических пословицах узбекского и русского языков восходит к одобрению таких качеств человека, как доброта, искренность, честность, благородство, великодушие, милосердие, отзывчивость, щедрость, гостеприимство и др., в то же время порицаются жадность, скупость, лживость, трусость, предательство, легкомысленное поведение, неблагодарность. Например, в узбекском языке: бахши бор жойда яхши бор; юзи очиқнинг тили узун; кўнгли очиқнинг ели очиқ; ёлғончининг енидан ўтма, ростгўйнинг енидан кетма; одил киши ойдай, оқиб турган сойдай; гадога салом берма, динор бер; ваъдага вафо — марднинг иши, ваъдасиз — субутсиз киши; бахил авлие бўлмас, авлие бахил бўлмас; кизғанчиқдан ортар, мечкайдан ортмас; ёлғончи ўликни гувоҳ тортар; в русском языке: злой плачет от зависти, а добрый от жалости; хоть мощна пуста, да душа чиста; честному мужу честен и поклон; справедливый человек нигде не пропадет; благородный человек не помнит старого зла; верный друг — крепкая защита; скупой жадному сказал: скупость — не глупость, а та же добыча; у скупого и в крещенье льду не выпросишь; у лгуна и свидетель под боком[2, с. 347].

    Необходимо отметить, что при этической оценке человека в антропоцентрических пословицах узбекского и русского языков больше обращается внимание на доброту, верность, гостеприимство и др.

    Эстетическая оценка как «способ установления эстетической ценности какого-либо объекта, осознаваемый результат эстетического восприятия, обычно фиксируемый в суждениях типа “Это красиво!”, “Это уродливо!” и т. п.» неразрывна связана с сенсорно-вкусовым удовольствием, получаемым индивидом при эстетическом восприятии объекта.

    В основе эстетической оценки человека лежит такая ценность, как красота. Красота человека в философской трактовке есть совпадение объективного и субъективного восприятия индивидом проявления прекрасного в человеке, которое представляет собой сплав таких человеческих качеств, как красота, доброта и правдивость.

    Эстетическая оценка объективного восприятия человека основана на признании его симметричных, пропорциональных и гармоничных физиологических данных, в то время как при субъективном восприятии сказываются индивидуальные эстетические предпочтения оценивающего. Как видим, одна и та же эстетическая категория красоты человека может иметь противоположную оценку при несовпадении ее объективного и субъективного восприятия.

    Собственно, этим, на наш взгляд, и обосновывается положение, на которое указывает в своей диссертационной работе Е. В. Мякишева: « Главная особенность стереотипных представлений о красоте — возможность одновременного функционирования противоположных друг другу стереотипов: Быть худым — это красиво. — Быть худым — это некрасиво; Высокий рост — это красиво. — Высокий рост — это некрасиво; Красота — свойство молодости» [ 3, с. 14].

    На противоположные смыслы значений оценки внешности человека указывает и Т. Г. Орлова: «“наружность обманчива”, “по внешнему виду человека нельзя судить о внутренних качествах человека”, “о человеке судят не по внешнему виду, а по делам, поступкам”, “красота преходяща”, “не в красоте ценность человека”, “каждый понимает красоту по-своему” и, наоборот, “по внешнему виду можно судить о внутренних качествах”, “лицо отражает внутренний мир человека”, “внешность — рекомендательное письмо”, “за некрасивой внешностью скрывается красивой внутренний мир”, “у самых совершенных созданий есть недостатки”, «полюби человека с недостатками”, “не в красоте счастье”» [3, с. 59]. В данном случае речь идет не столько и противоположном восприятии внешности человека разными индивидами, сколько о представленности противоречивой ее оценки в паремиях народов.

    Противоположность эстетической оценки проявляется и при характеристике красоты человека с точки зрения ее естественности/искусственности. Природная красота натуры противопоставляется искусственной, созданной самим человеком. Противопоставляются также красота божественная и красота земная.

    Следует отметить, что слова красота, красивый и прекрасный в качестве терминов эстетики имеют некоторые семантические различия: слово красивый употребляется при описании внешности объекта, слово красота помимо эстетического значения вбирает в себя этическое, а слово прекрасный используется при описании наряду с внешним видом объекта и других его аспектов, помимо эстетической оценки включает этическую и утилитарную. Однако в лингвистическом плане все три данных слова могут присутствовать при оценке как эстетических, так и этических и утилитарных характеристик человека, в чем можно убедиться из приведенных ниже примеров.

    Нормативная оценка действий человека с точки зрения их интенсивности в исследуемых нами единицах заключает в себе призыв, совет, назидание соблюдать во всем меру, придерживаться золотой середины, не переусердствовать и в то же время не оставлять дела недоделанными.

    Таким образом, в антропоцентрических пословицах узбекского и русского языков реализуются этическая, эстетическая, интеллектуальная, прагматическая, валеологическая, эмоциональная, нормативная виды оценки человека, которые выделяются по критерию качеств человека и образа его жизнедеятельности. Характерной особенностью содержащихся в антропоцентрических пословицах различных видов оценки человека является их биполярность, которая обусловлена тем, что в основе оценочной деятельности лежат универсальные аксиологические категории хорошо и плохо.

    Библиографический список

    1.    Васильченко  А.  О. Структурно-семантические характеристики зевгматических конструкций: Дис. … канд. филол. наук. Белгород, 2004. 142 c.

    2.    Даль В. И. Пословицы русского народа: Сб. пословиц, поговорок, речений, присловий, чистоговорок, прибауток, загадок, поверий и прочего. В 2 т. М.: Академический проспект, 2018. 1228 с.

    3.    Мякишева Е. В. Эстетическая оценка человека в современном русском языке: лингвистический аспект: Автореф. дис. … канд. филол. наук. Омск, 2009. 24 с.

    4.    Хайруллина Д. Д., Хузина Е. А. Этическая оценка в пословицах и поговорках // В мире научных открытий. Красноярск, 2013. № 5–3 (41). С. 180.

    5.    Шерина Е. А. Аксиологический компонент значения в семантической структуре собственно образных слов, характеризующих человека // Электронный научный журнал. 2012. № 6.

  • Место перевода в обучении иностранному языку

    Место перевода в обучении иностранному языку

    Любанец Ирина Ивановна – старший преподаватель кафедры иностранных языков, Барановичский государственный университет, г. Барановичи, Республика Беларусь

    Шило Елена Валерьевна – заведующая кафедрой иностранных языков, Барановичский государственный университет, г. Барановичи, Республика Беларусь

    Статья подготовлена для публикации в сборнике «Актуальные вопросы переводоведения и практики перевода».

    Неоднократно поднимался вопрос об использовании родного языка в обучении иностранному языку. Проблемами единиц перевода, определения места и значения родного языка в обучении иностранному языку, определения типов и видов перевода занимались такие лингвисты как А.Ф. Федоров, В.Н. Камиссаров, Л.С. Бархударов, М.А. Гритчук, С.С. Толстой, Е.В. Бреус, А.К. Латышев.

    Далеко не каждый, кто владеет языком, обладает способностью или навыком адекватного перевода. Умение переводить не приходит само по себе, и без системного подхода преподавания перевода навыки обучающихся теряются, а также теряется интерес к такой форме работы, которая требует семантизации и анализа иноязычного материала. Перевод можно считать определенным видом трансформации, а именно межъязыковой трансформации. Кроме этого, перевод – вспомогательный вид речевой деятельности, который осуществляет передачу содержания текста средствами другого языка; преобразование речевого произведения на одном языке при сохранении смысла этого произведения. Перевод обеспечивает выполнение языком функции общения, когда люди выражают свои мысли на разных языках, т.е. предполагается, что перевод должен способствовать обучению общению.

    Существует 4 основных вида перевода в зависимости от формы речи иностранного языка и переводного языка:

      1.  Письменно-письменный перевод: оба языка употребляются в письменной форме (перевод газетно-информационных, документальных и специальных научных текстов; перевод общеполитической литературы, публицистики и ораторской речи; перевод художественной речи);

      2.  Устно-устный перевод (последовательный, синхронный);

      3.  Письменно-устный перевод (перевод одновременно с чтением и перевод после прочтения);

      4.  Устно-письменный перевод (письменный перевод устного текста) [2].

    Место перевода в обучении иностранному языку – это в первую очередь место родного языка. Известно, что любое новое иностранное слово связывается, прежде всего, со словом родного языка, и только через слово родного языка переносится на обозначаемый объект. Родной язык не может быть изгнан, и самое главное – научить им пользоваться.

    Для того чтобы определить место перевода в изучении ИЯ, необходимо порассуждать о речевых единицах, из которых и складывается речь. Речевые единицы отличаются от единиц языка тем, что они, будучи связанными с предметной системой, не просто в готовом виде включаются в речь, но и способны с этой целью видоизмениться. Существует единица языка «ночь», а есть речевые единицы «ночами», «в ночь», «в час ночи» и т.д., то есть слово «ночь», как и многие другие слова, может переводиться в учебных целях только в качестве речевой единицы.

    Нельзя не учитывать еще одну особенность слов – их лексический фон. Лексический фон – это та информация, которую получает коммуникант в связи с восприятием слова. Так, слово «ландыш» вызывает у большинства представление о весеннем цветке с неповторимым запахом. Этот общий лексический фон дополняется местным сведением о времени его цветения, о запрете его сбора и продаже. Некоторая часть информации может быть связана с традициями, обычаями. Такую информацию называют национально-культурным компонентом лексического фона. Очевидно, что семантизация нарицательных слов с помощью перевода без комментария может создать у обучаемых ложные фоновые связи.

    Еще одну преграду для перевода изолированных слов составляет семантическое поле, которое объединяет близкие по смыслу существительные (скрипка, смычок, струна, симфония), а также обслуживающие их слова (играть на скрипке, настраивать, первая скрипка). Слова «обслуги» произносятся со своим хозяином, составляя одно единое целое. Но конструировать эти словосочетания с помощью перевода опасно. Отсюда напрашивается вывод, что переводу подлежит именно словосочетание.

    Что же касается разговорного клише, то они заучиваются так же, как и словосочетания, через перевод и через многократное повторение. Таким образом, основное правило использования перевода при обучении иностранному языку заключается в том, что перевод эффективен именно при работе со словосочетаниями, разговорными и ситуационными клише.

    Что же делать с новыми лексическими единицами, которые встречаются в текстах урока? Каждый солидный учебник должен иметь не словарь, а лексический справочник, а можно давать перевод и тут же, в тексте, в скобках, чтобы не терять нить повествования. Этот перевод должен соответствовать контексту [1].

    Особенности, которые следует учитывать при переводе:

      1.  Родной язык сопровождает человека все годы изучения иностранного языка; родной язык невозможно вычеркнуть из сознания, а поэтому следует научиться его использовать наиболее эффективно в процессе работы с иностранным языком.

      2.  Следует отказаться от принятых в большинстве учебников и пособий двуязычных словарей, включающих только единицы языка. Они подлежат замене лексическими справочниками, учитывающими полисемию, широту значения и лексический фон слов – носителей номинативного значения, и построенными на основе единиц речи.

      3.  Опираясь на родной язык, важно помнить, что переводу подлежат единицы речи, а не единицы языка, а это значит, что переводу подлежат словосочетания и готовые фразы, а также слова в контексте.

    Кроме обучающей и вспомогательной функций, описанных выше, перевод может выполнять функцию контроля. Контроль и учет знаний, умений и навыков обучающихся – необходимый компонент учебного процесса. Перевод помогает обучаемым понять и почувствовать, каких успехов он достиг, или каковы его недостатки, сложности [1].

    В качестве объектов контроля выступают:

      1.  Усвоение языкового материала.

      2.  Умения (устная речь, письмо, чтение).

    Контроль выполняет такие функции как диагностическая, планирующая, управляющая, стимулирующая, корректирующая, оценочная и обучающая. Чаще всего перевод применяют как форму проверки понимания читающего. Но такой контроль не всегда правильно отражает истинное положение вещей: обучаемый может понять текст, но затрудняется в правильном литературном оформлении перевода. Но не всегда плохой перевод соответствует плохому пониманию прочитанного. Если необходимо понять текст в деталях, то необходимо перейти от беспереводного метода контроля к переводному, но нецелесообразно требовать перевод и понимание каждого слова, так как отдельные слова не имеют смысла.

    Большинство упражнений могут применяться как в целях обучения, так и в целях контроля: перевод с родного на иностранный язык и наоборот, заполнение пропусков в английских сегментах, используя русские слова и условия упражнения, подбор русских эквивалентов, сопоставление русского и английского предложений. Необходимо заметить, что перевод может служить лишь для контроля языковых навыков, необходимых в устной речи, но не для контроля самой речи. В переводе обучаемый не выражает собственные мысли, не задумывается над логикой высказывания мысли. Следовательно, различают

    - приемы контроля усвоения языкового материала (может применяться перевод): проверка усвоения лексики, грамматики, произношения;

    - контроль уровня развития речевых умений: проверка устной речи, чтения, письма [3].

    Например, для проверки усвоения лексики пассивного запаса применяется перевод предложений с иностранного языка на родной, словообразовательный анализ. Для поверки усвоения пассивной грамматики можно перевести предложения с иностранного языка на родной язык. Для проверки активных языковых навыков можно прибегать к устному переводу с родного на иностранный язык. Отбор упражнений подчиняется целям контроля и объектам.

    Принимая во внимание все вышеизложенное, можно сказать, что перевод (виды перевода) и различные упражнения, с ним связанные, могут носить контролирующий характер: контроль знаний, умений, контроль детального понимания, активных языковых навыков, проверка уровня усвоения лексики. При обучении иностранному языку могут применяться как устная, так и письменная формы контроля, однако предпочтения должны отдаваться устным формам. Можно сказать, что перевод – форма контроля, требующая особого внимания, подбора разнообразных упражнений, их комбинирование и соответствие целям и объектам контроля.

    При определении места перевода в обучении иностранному языку необходимо принимать во внимание следующие аспекты:

    1)  перевод – самостоятельный вид речевой деятельности;

    2)  требуется системный подход в развитии навыков перевода;

    3)  учет видов перевода и их целей;

    4)  обоснована необходимость перевода речевых единиц, но не лексических;

    5)  использование рациональным образом перевода в качестве контроля знаний и умений.

     

    СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

    1.  Виноградов, В.С. Введение в переводоведение (общие и лексические вопросы). – М.: Институт общего среднего образования РАО, 2001. – 224 с.

    2.  Гальскова, Н.Д., Гез, Н.И. Теория обучения иностранным языкам: Лингводидактика и методика: учебное пособие для студ. лингв. ун-тов и фак. ин. яз. высш. пед. учеб. заведений. – М.: Академия, 2009. – 336 с.

    3.  Зимняя, И.А. Ключевые компетентности как результативно-целевая основа компетентностного подхода в образовании. Авторская версия. – М.: Исследовательский центр проблем качества подготовки специалистов, 2004. – 40 с.

  • Переводчик - это и поэт, и путешественник, и гражданин (на материале творчества Татьяны Комлик)

    Переводчик - это и поэт, и путешественник, и гражданин (на материале творчества Татьяны Комлик)

    Попова Лариса Ивановна – старший преподаватель, факультет лингвистики, Национальный технический университет Украины «Киевский политехнический институт», г. Киев, Украина

    Статья подготовлена для публикации в сборнике «Актуальные вопросы переводоведения и практики перевода».

    В переводоведении интерес исследователей нередко обращается и к личности переводчика [5; 6; 7]. При этом речь идет не только о некой модели, основанной на стандартизированных знаниях и качествах личности, необходимых для выполнения различных видов перевода, но и о совокупности уникальных одаренностей конкретного человека, то есть о том, что вместе с общепринятыми знаниями лексики, грамматики и других особенностей языка, культуры стран, народов, а также особенностей конкретных видов деятельности, определяющих тематику переводимого текста, помогает создавать переводы высокого уровня, часто отличающиеся ярко выраженным индивидуальным стилем, творчески решать постоянно возникающие при переводе сложные проблемы, а также применять свою одаренность в области языков для просветительской, педагогической, литературной деятельности, для помощи людям в различных жизненных ситуациях, нести своим словом и своими деяниями свет в мир.

    Индивидуальные качества переводчиков, которые в значительной степени определяют их личность,  неизбежно проявляются в выполняемых ими  переводах художественной и специальной литературы, в личных воспоминаниях, в книгах и статьях о переводе и переводчиках, а также во всем разнообразии созданных переводчиком других произведений: научных работ, публицистических статей, учебной литературы, художественной прозы и поэзии, а также в творческих произведениях других видов и жанров. Все это создает яркую мозаику переводческого творчества, личность переводчика отражается с разных сторон, помогает другим переводчикам осознать себя как личность, лучше реализоваться в жизни и в профессии, решать возникающие сложные проблемы, а начинающим свою карьеру в области перевода увидеть деятельность переводчика более наглядно и объемно, а также отойти от бытующих обыденных представлений об этой профессии как о знании только словаря и грамматики или же даже о знаниях в пределах программы специализированного вуза.

    Среди переводчиков, успешно работавших и в других видах словесного творчества, можно назвать Ингриду Соколову, Елену Ржевскую, Корнея Чуковского, Геннадия Мирама, Екатерину Семенову (мастер каллиграфии) и многих других.

    В настоящей работе раскрываются некоторые грани творчества Татьяны Ивановны Комлик (г. Киев) – переводчика английского языка, педагога, путешественника, поэта. На ее примере можно увидеть, каким многообразием личных качеств может обладать переводчик, который в этом случае является не просто специалистом, занимающимся устным и письменным переводом, а человеком, творящим словом, знатоком разных национальных культур, гуманистом, который в слове видит инструмент для совершенствования мира.

    Татьяна Комлик родилась в городе Александрия Кировоградской области (Украина). Училась во Львове. Во время своих путешествий посетила многие республики Советского Союза, где можно было познать своеобразие и  отличие европейской и азиатской культур. В ее биографии отразились Тянь-Шань, Фанские Горы, Урал, Кавказ и многие другие уголки земли. Путешествия обогащали ее впечатлениями. Татьяна восхищалась красотой и многообразием природы, знакомилась с особенностями культуры людей разных национальностей. Все это позднее отразилось в ее поэтическом творчестве.

    Татьяна Комлик посетила также многие страны Западной Европы – Италию, Францию, Великобританию, Испанию, Грецию, Швейцарию, жила и работала некоторое время в Соединенных Штатах Америки. И во многих случаях была не только путешественником, но и переводчиком [6, с. 92-93].

    С открытием границ у многих людей появилась  возможность путешествовать, многим удалось реализовать эту возможность, посетив зарубежные страны в качестве туристов или специалистов, откомандированных для выполнения различных заданий. Но далеко не каждый увидел и почувствовал уникальное своеобразие, «изюминку» посещенных стран и тем более выразил свои впечатления художественным словом, чтобы и другие люди, посетившие или не посетившие эти страны, узнали бы о них что-то интересное, необычное, поучительное, красивое. Многие считают, что при необходимости информацию о стране можно всегда получить в справочных материалах, широко распространяемых в электронной и печатной форме, однако среди бесконечного потока информации, создаваемого в современном мире телевидением, Интернетом, газетами, цветными глянцевыми журналами, самое интересное может примелькаться, не привлечь внимания, не вызывать любопытства. В такой ситуации создается иллюзия, что все уже открыто и известно. И тем ценнее деятельность путешественника и поэта в таких условиях, утверждающего своими стихами, что еще очень многое мы не видим и не знаем.

    Основные стихи Татьяны Комлик, отражающие ее впечатления от посещения многих стран и связанные с этим личные творческие открытия, опубликованы в сборнике ее поэзии «Посвящения» [2].

    Например, впечатления от посещения Женевы отобразились в стихотворении «Песнь о Женеве» [2, c.45]. В поэтических строчках мы видим многообразие этого старинного и молодого города, его близость к природе: «Окаймляют кольцом ее горы и озерная гладь в самом сердце», множество людей разных национальностей, которые чувствуют красоту и нежность Женевы, любят ее:

    Отовсюду слышны разговоры

    Англичан, итальянцев, норвежцев.

    А смуглянки – красавицы Индии

    В желтых, синих, пурпуровых сари

    Воспевают Женеву на хинди.

    И их речи вы тоже слыхали.

    А в стихотворении «На набережной Лозанны» чувствуется образ города, где также главное внимание поэта уделяется природе как Творению Создателя, как достойному восхищения чуду, которое люди должны сохранять:

    В прозрачной дымке горы зеленеют:

    Цепь горная стоит на страже вод.

    И паруса над водами белеют,

    Глядится в воды гордо небосвод.

    Вот облака неспешно проплывают

    На гладь озерную бросая тень.

    И воды изумрудный цвет меняют,

    Играя с ними в этот чудный день. [2, c.48].

    В посещенных городах и странах Татьяна Комлик видит их прекрасные черты, связанные с их природой, архитектурой, людьми:

    Любуясь этим дивным светом-цветом,

    Я песнь высокую в душе пою.

    Так как же мне не стать певцом, поэтом,

    чтоб выразить восторженность свою?! [2, c.49].

    В стихах поэтессы создаётся образ города с его прекрасной природой, архитектурой, людьми. Возможно это несколько идеализированный взгляд, но разве мы не должны стремиться к сохранению памятников архитектуры, создающих неповторимый облик города для людей, все больше из которых желают жить в мире любви и творчества.

    В этом же сборнике Татьяна Комлик воспевает единство людей в добрых делах, славит человека-труженика, без которого не было бы духовных и материальных ценностей в мире, посвящает стихи конкретным людям, для поэтической характеристики которых находит яркие выражения, точные слова.

    Стихи, посвященные людям труда, могут включать в себя отражения переживаний, впечатлений, связанных с профессиональной деятельностью человека.

    Это, например, стихотворение «Ода доктору», посвященная врачу Людмиле Николаевной Лепилиной [3, с.5], в котором создан образ врача, служащего людям согласно клятве Гиппократа.

    Автор стремится показать в этом произведении, что для медицинского работника важны не только знания способов лечения и добросовестность в выполнении профессионального долга. Не меньшую, а может быть и большую роль в медицинской профессии играют личные душевные качества.

    Это находит свое выражение в поэтическом обращении к врачу:

    Когда обступят нас лишенья,

    И боль приходит даже в сны,

    Мы к Вам спешим за утешеньем,

    И Вы всегда любви полны.

    Услышав голос Ваш прелестный,

    Осмыслив мудрость добрых слов,

    Вдруг чувствуешь себя чудесно

    И без лекарств уже здоров [3, c.5].

    Стихи Татьяны Комлик, посвященные медицинским работникам, также содержат поэтические описания природы, размышления о прекрасном, восхищение творениями архитектуры и искусства.

    Потому что все это также является составляющей частью образа здоровья – того человеческого сокровища, ради которого трудятся и всю жизнь совершенствуются медики.

    Действительно, только когда приходит болезнь, недомогание, боль, человек вновь во всей полноте начинает воспринимать прекрасное в природе и в искусстве, а иногда после выхода из мрачного и сурового мира болезни перед ним еще ярче раскрываться красоты природы, и он еще больше начинает их ценить, восхищаться ими.

    И Татьяна Комлик высказывает за все это поэтическую благодарность врачу, например, в стихотворении, посвященном врачу Ирине Викторовне Досенко:

    Вам наш подарок – исцеленье.

    Любить мы будем Вас всегда.

    И Бога Вам благословенье!

    Пусть долго Вас хранит звезда! [Медик столиці. -№, 5 (6) липень 2010].

    Некоторые стихотворения переводчицы и поэтессы, посвященные людям труда, можно рассматривать как своеобразное поощрение труженика, как благодарность ему за его труд, а также как источник дальнейшего вдохновения в трудовой деятельности и в творчестве.

    И не случайно многие из этих стихотворений опубликованы в профсоюзных изданиях, например, в газете профсоюза медицинских работников города Киева «Медик столицi» или в «Рабочем слове» – газете Юго-Западной железной дороги и ее профсоюза, на страницах которой Татьяна Комлик своим вдохновенным поэтическим словом благодарит железнодорожников за их нелегкий, а часто и подвижнический труд – днем и ночью, в любую погоду, с громадной ответственностью за самое дорогое – за жизнь и здоровье людей, которая ложится практически на каждого работника, принадлежащего к железнодорожному братству [1].

    Ви дружно так єднаєте країну

    У цей скрутний для нашої Вітчизни час

    Вшануймо залізничну всю родину!

    І келих миру ще піднімемо за Вас! [1, c.16].

    Своеобразно раскрылись талант поэта и мировоззрение гражданина и гуманиста во время трагических событий в Украине в 2014 году. Стихи Татьяны Комлик появились в газетах, зазвучали со сцен, призывая к прекращению конфликта, примирению в душах людей, к творческому служению обществу.

    В противоположность тем, кто захотел достигнуть своих целей с применением насилия, вооруженным путем, за счет гибели многих людей, отказавшись от стремления к мирному и взаимовыгодному решению сложных проблем, требующему мудрости, терпения и компромиссов, Татьяна Комлик в своем стихотворении «Є така країна…» (впервые опубликовано в газете «Олександрійський тиждень» 27 июля 2014 года) указывает на недопустимость кровопролития, призывает к духовному и территориальному единству страны, нарушенному теми, кто создал конфликт в сознании людей. Поэтесса рассматривает войну как болезнь человечества, выражая это знаковым словосочетанием «війною хворі», характеризующим состояние, когда сознание человека отворачивается от любви и творчества и стремится к убийству и разрушению:

    Строки этого стихотворения:

    Червоний колір – це калина,

    Ніхто хай більше не загине!

    наполнены глубоким смыслом. Здесь калина своим красным цветом подчеркивает ценность человеческой жизни и крови. Она же является традиционным всеукраинским символом, который может объединить людей, поскольку калина создана природой, в отличие от других символов, возможно исторических, уважаемых, любимых, но используемых воюющими и враждующими сторонами, чтобы отличить своего от чужого, друга от врага, группу людей с одними взглядами от группы людей с другими взглядами.

    А призыв к примирению – никто не должен погибать – может осуществиться, когда люди простят друг друга. А как же иначе дальше жить и творить?

    Рассматривая стремление к войне и конфликту как болезнь («війною хворі»), поэтесса требует милосердия к больному, который в помутившемся из-за болезни сознании может совершать деструктивные действия, но, благодаря милосердию и вниманию других людей, любящих его (даже такого) и желающих ему помочь, может возвратиться к состоянию любви и творчества. Ведь только творческий труд, взаимопомощь и взаимопонимание создают все на Земле и могут сделать мир лучше. И потому в стихотворении «Служіння» поэтесса показывает роль творческого человека. Если тебе дан ум, силы, владением словом, если ты видишь, где надо проявить милосердие – служи человечеству, своей стране, стремись передавать людям в поэтической форме свой опыт и свое желание сделать мир лучше.

     

    СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

    1. Комлік, Т.І. Залізничному братству! // Рабочее слово. - № 41-42, 1-7 ноября 2014. – с. 16.

    2. Комлик, Т.И. Посвящения / Т.И. Комлик. – М.: Издательство «Красная звезда», 2012. – 84 с.

    3. Комлик, Т.И. Ода доктору // Медик столиці. - №4 (123), квітень 2014. – с. 5.

    4. Комлік, Т. Служіння // Кримська світлиця. - № 35 (1816) – 29 серпня 2014. – с. 11.

    5. Мирам, Г.Э. Профессия: переводчик / Г.Э. Мирам. – Киев: Ника-Центр, Эльга, 1999. – 158 с.

    6. Попова, Л.И. Татьяна Комлик: грани поэтического таланта переводчика // Филология и культура: проблематика и перспективы: сборник научных докладов Международной конференции. – Щецин, 2014. – Ч. 1 – с. 92-94.

    7. Сереброва, Л.Н., Павловская, Л.И. Личность переводчика и перевод сложной научной книги // Актуальные вопросы переводоведения и практики перевода: сборник научных статей. – Нижний Новгород: Бюро переводов «Альба», 2013. – с. 151-159.

     

  • Роль и место книги на иностранном языке в национальной библиотеке (Наблюдения переводчика)

    Роль и место книги на иностранном языке в национальной библиотеке (Наблюдения переводчика)

    Уваров Юрий Вячеславович – Руководитель, Научная школа «Прекрасный мир», г. Киев, Украина

    Статья подготовлена для публикации в сборнике «Актуальные вопросы переводоведения и практики перевода».

    Переводчик, как специалист, профессионально владеющий языком и работающий с текстами на иностранном языке, имеет возможность со своей точки зрения наблюдать различные явления в мире информации на иностранных языках. Обобщение подобной информации также может быть его профессиональной задачей. Это приобретает особое значение в современном мире, где значительно увеличилось количество информации, и где также возрастает роль социальной ответственности человека, специалиста и гражданина за положение вещей в обществе. Поэтому наблюдения переводчика о роли и месте книги на иностранном языке в национальной библиотеке представляются актуальными, поскольку затрагивают различные аспекты работы с книгой, особенности образования и самообразования специалистов различных сфер деятельности, а также возможности распространения информации на иностранных языках и особенности ознакомления с характером мышления, представления информации, мировоззрения представителей других стран и языков. Под термином «национальная библиотека» в настоящей статье понимаются крупнейшие ведущие библиотеки страны, играющие большую роль в научном и информационном обеспечении теоретических исследований и практической деятельности. В то же время такие библиотеки не являются специализированными библиотеками иностранной литературы и имеют в своих фондах преимущественно литературу на языке своей страны. Тематика статьи представляет интерес еще и потому, что в последнее время в связи с распространением новейших информационных технологий изменяется представление о традиционной книге и традиционной библиотеке, об их роли и месте в научной и общественной жизни. Наблюдения роли и места книги могут иметь значение и для переводчиков, работающих над переводом художественных и специальных книг, поскольку помогут взглянуть на книгу с различных точек зрения. Знания об особенностях книги в современном мире могут быть приняты во внимание при осуществлении перевода текстов, которые планируется издать в форме книги. Эти знания могут быть учтены при определении названия книги в переводе, определении средств, способствующих привлекательности, удобству работы с книгой для читателя, доступности и информативности текста (например, подбор оптимальных синтаксических конструкций, разъяснений незнакомых понятий, комментариев, иллюстраций).

    Книга является сложнейшим явлением в культуре человечества, ее значение и форма претерпевают различные изменения в связи с появлением новых технических средств, новых знаний и представлений людей. В настоящее время в результате развития средств хранения, передачи, поиска и обработки информации накапливается большое ее количество в широком смысле доступное многим. В таких условиях возникают новые представления о роли книги в жизни и деятельности людей. Книга все больше становится только одной из форм хранения и передачи информации среди других форм (преимущественно электронных). Электронные средства существуют практически доступно (и с технической, и с экономической точек зрения) для многих людей последние десять-двадцать лет, постепенно появляются новые возможности работы с информацией.

    Какая же роль книги в таких условиях? Прежде всего это эстетическая роль книги. Книга также, являясь носителем информации, сама по себе приобретает все большее значение в жизни людей как материальный объект, в отличие от изображения в электронных средствах информации. Чтение книги, работа с книгой превращаются в один из видов работы с информацией. Особое значение имеет работа с книгой на иностранных языках. В настоящей статье рассматриваются место и роль книги на иностранном языке в национальной научной библиотеке. Национальная научная библиотека относится к крупнейшим библиотекам страны, куда поступают печатные издания, выходящие в этой стране, причем в этом направлении библиотека стремится охватить книги и другие формы изданий наиболее полно. Библиотека также пополняется книгами, издающимися в других странах. В национальной научной библиотеке такая литература представлена в основном на иностранных языках (книг на языке страны, где находится библиотека, изданных в других странах, незначительное количество). Это научные, научно-популярные, информационные издания, а также иллюстрированные издания (например, книги-альбомы о природе и культуре различных стран или книги-альбомы, содержащие репродукции и информацию о произведениях искусства). Например, Национальная библиотека Украины имени В.И. Вернадского, являясь единственным в Украине депозитарием ООН, получила возможность сформировать значительный библиотечно-информационный ресурс, охватывающий издания ООН и ее специализированных учреждений, начиная с 1945 года. В последнее время значительное количество публикаций поступает от представительств ООН, Управления Верховного Комиссара по правам беженцев, Всемирного банка, Международного валютного фонда и Международной организации труда. Только часть этих публикаций издана на украинском языке, большинство изданий представлены на языках первоисточников. Универсальный по содержанию фонд предоставляет пользователям возможность получать уникальную информацию по всем направлениям деятельности Организации Объединенных Наций.

    Целбью читателя научной библиотеки является ознакомление с информацией, которая имеется в библиотеке в форме книг (тех, которые изданы ранее, и новых изданий, которыми постоянно пополняется библиотека). Информацию из книг читатель обобщает в своем сознании и использует для решения теоретических и практических задач. Как правило, книги можно разделить на те, где содержится непосредственная информация, то есть знания, которые можно использовать для непосредственного решения теоретических и практических задач (например, технологии, инструкции, рецепты и т.п.), и книги теоретические, то есть такие, которые служат для активизации мышления, появления новых идей, новых творческих импульсов. Именно так рассматривали теорию многие выдающиеся ученые и исследователи: теория – это не собрание рецептов для решения каких-либо конкретных задач, а средство для активизации мышления, что необходимо для интуитивного решения творческих задач. Поэтому ученый и читает различные книги и должен уметь их использовать. И он постоянно учится этому. Имея возможность читать публикации на иностранных языках, не дожидаясь их перевода, стремясь понимать творцов науки через их родной язык, ученый может всегда находиться в центре научной жизни, наблюдая за развитием науки и отдельных научных открытий.

    Совокупность книг на иностранных языках в библиотеке, в сравнении с книгами на родном языке читателей, имеет две основных особенности, затрудняющие и ограничивающие работу читателей с ними.

    Во-первых, это то, что многие читатели библиотеки, как правило, недостаточно владеют иностранным языком. Причиной тому являются и несовершенства в методике и организации обучения, и условия получения образования, и социальные условия – человек, как правило, вынужден больше внимания уделять освоению своей профессии, чем изучению иностранного языка. Есть люди, по разным причинам вообще не владеющие иностранным языком на уровне, позволяющем практическое применение.

    Многие специалисты в области конкретных иностранных языков считают, что им легче работать с книгой на родном языке, чем на иностранном. Ознакомление с книгой, поиск необходимой информации, ее обобщение для них, обыкновенно, происходят быстрее при работе с книгами на родном языке.

    Во-вторых, совокупность книг на иностранных языках, имеющаяся в национальной библиотеке обычно в меньшей степени охватывает различные тематики, чем книги на родном языке читателей. Это относится даже к книгам на языках, превышающих по своей распространенности родной язык читателей, а также к книгам стран с высокой культурой (у которых можно многому поучиться), в том числе и с высокой книжной культурой. Понятно, что национальная библиотека даже в идеальных условиях не может иметь большое количество книг на иностранных языках, даже на каком-либо одном, широко распространенном языке высокоразвитой страны. К сожалению, такая форма работы библиотек, как международный книгообмен, который служит пополнению фондов зарубежными изданиями, не реализуется в достаточном объеме.

    Почему читатель обращается к книгам на иностранном языке?

    - Информации по соответствующей тематике нет или очень мало в книгах на родном языке (оригинальные или переводные издания).

    - С целью поиска информации, имеющейся на иностранном языке, в дополнение к тому, что есть на родном языке.

    - Для изучения особенностей страны соответствующего иностранного языка (в том числе и мышления представителей этой страны). Такое исследование ценно еще и тем, что особенности страны рассматриваются читателем с точки зрения своей страны, своих языка и культуры.

    В условиях большого количества информации на родном языке и ограниченного количества изданий на иностранном языке в библиотеке у читателя-исследователя может возникнуть стремление выбирать для исследования такие темы и такие задачи, для которых вполне достаточно информации, содержащейся в литературе на родном языке. Даже если в подобных исследованиях может использоваться литература на иностранных языках, она во многих случаях не имеет существенного значения для такого исследования.

    Темы, связанные с подавляющим количеством литературы на иностранном языке, более трудоемки для исследователя. Это объясняется тем, что с книгой на иностранном языке сложнее работать, а также тем, что выбор книг на иностранном языке уменьшен – не каждая книга на иностранном языке по соответствующей тематике есть в библиотеке, также сложнее выбрать более доступную по характеру изложения книгу. Но ведь ценность исследования иностранных материалов заключается не только в том, чтобы охватить большое количество информации по соответствующей теме (это могут сделать и иностранные исследователи), но и в том, чтобы взглянуть на иностранную тему с точки зрения своей страны.

    Поскольку книги на иностранных языках в национальной библиотеке пользуются меньшим спросом, то меньше внимания уделяется тематике, которой нет или очень мало в изданиях на родном языке (в том числе и в переводных изданиях), ограничивается поиск того, что создано по конкретной тематике в других странах, ограничивается изучение особенностей других стран, особенностей мышления их представителей.

    Читатель также не приобретает опыт работы с книгой на иностранном языке, не расширяет свой кругозор информацией, появляющейся в других странах и имеющей существенные особенности, отличающие ее от информации, имеющейся в стране родного языка читателя.

    Вышеизложенное определяет роль и место книги на иностранном языке в национальной библиотеке. Подобную ситуацию необходимо принимать во внимание при организации библиотечной работы, осуществлять различные мероприятия по популяризации книг на иностранном языке и по поощрению исследований с использованием литературы на иностранных языках, принимая во внимание не только охват большого количества такой литературы в исследованиях, результаты, достигнутые в таком исследовании, но и умение рассмотреть информацию, появившуюся в условиях другой страны, с точки зрения своей страны, а также сделать на основании этого выводы, полезные в теоретическом и практическом отношении.

     

  • Русский шансон как феномен современной массовой культуры

    Русский шансон как феномен современной массовой культуры

    Ускова Анна Игоревна — Канд. филол. наук, доцент кафедры иностранных языков, Воронежский государственный технический университет, Воронеж, Россия

    Статья подготовлена для публикации в сборнике «Актуальные вопросы переводоведения и практики перевода».

    Жанр песни, являясь особым культурным феноменом, объединяет два вида искусства словесное и музыкальное. Именно поэтому он пользуется большой популярностью и имеет массовую аудиторию. Песенный жанр уникален также по своей социальной значимости и способности оказывать влияние на слушателей, ведь словесно-музыкальное единство песни представляет обобщенное мироощущение ее исполнителя. Песня как вид диалога между исполнителем и слушателем привлекает искренностью и злободневностью, отражая в текстах все волнующие общество проблемы.

    Песенное искусство в различных своих проявлениях претерпевало ряд изменений непосредственно с момента зарождения. В XX веке, помимо изменения содержания самого понятия «песня», появилось большое количество ее жанровых разновидностей. Так, в конце прошлого века в России получило широкую известность и популярность направление, называющееся «русский шансон». Шансон, т. е. эстрадная песня из репертуара шансонье, появился на рубеже XIX–XX веков в репертуаре французских певцов кабаре и впоследствии перешел в современную французскую эстрадную музыку.

    Русский шансон как жанр для отечественной эстрады явление довольно молодое. Сам термин был введен в 1990-е гг., когда, как отмечает Л. И. Левин, «блатная песня под французско-нижегородским жанровым псевдонимом “русский шансон” становится самостоятельным сектором музыкальной индустрии и занимает свою, постоянно расширяющуюся нишу на музыкальном рынке» [3, с. 81].

    Вопросы, связанные с определением границ исследуемого жанра, являются в настоящее время дискуссионными. Ряд исследователей понимают данный жанр широко, причисляя к нему бардовскую и лирическую песню, городской романс, блатные песни и т. д. Понимающие русский шансон узко выделяют такие признаки, как тематика, сюжет, стилистика, сфера употребления, ценностные ориентиры для определения границ жанра.

    С. Гардзонио выделяет следующие основные черты «русского шансона»:

    1) совпадение автора и исполнителя текста в одном лице;

    2) отсутствие различий между «столичным» и «провинциальным» вариантами;

    3) наличие провинции как одной из пространственно-временных констант;

    4) автобиографичность произведения;

    5) наличие тематически мотивированных прозвищ у авторов-исполнителей (названий групп);

    6) тенденция к расширению границ бытования жанра в начале XXI века – от маргинальной среды («блатного» начала) к популярной музыке (эстрадной песне) [2, с. 222].

    Под русским шансоном мы понимаем ряд тематически связанных с жизнью криминального мира, исповедующих свою систему ценностей и опирающихся на арго поэтико-музыкальных явлений. Основой жанра является блатная песня, отличающаяся от сходных явлений народного и профессионального песенного творчества.

    Русский шансон является продуктом криминальной субкультуры, понятие, а главное принятие которой за последние два десятка лет стало привычным для наших соотечественников. Ее отличительными чертами являются особые, проникшие из криминальной среды и противоречащие общественным нормам морали традиции, ценностные ориентиры, особенности языка, закрепляющиеся в массовом сознании обывателя посредством различных видов искусства. Данный феномен обусловливается многими факторами, среди которых можно выделить менталитет граждан, исторические условия, благоприятствующие вторжению отдельных составляющих криминальной субкультуры в массовую, а также особенности правовой системы России.

    Творчество представителей криминальной субкультуры определенно оказало влияние на современную национальную культуру. А. П. Ельчанинов обращает внимание на то, что «творчество вообще и художественное творчество, в частности, является мощным рычагом воздействия на формирование культуры, сознания человека. Творчество как особая реальность может соответствовать отображаемой действительности, а может и не соответствовать ей. Если творчество отображает несуществующую действительность, а еще страшнее однобоко освещает ее, опираясь для достоверности на полуправду, недосказанность, вырванные из контекста факты, возможно формирование новой реальности, в существование которой люди поверят, будут воспринимать выдуманные ценности, идеи как реально существующие» [1, c. 214]. При этом именно те образцы творчества, которые романтизируют и героизируют мир социального дна, оказывают наибольшее влияние на сознание населения, т. к. опираются на такие духовно нравственные ценности, как понимание, прощение, сострадание и любовь.

    Первые заметные проявления песенного творчества криминальной субкультуры на отечественной эстраде относятся к постсоветскому периоду. Распад СССР вместе с изменением социально-политических отношений приводит к фактической легализации криминала, который подчиняет себе различные сфер общественной жизни. В период 1990–2000-х гг. в обществе наблюдается пропаганда специфического образа мышления и поведения, диктуемого нормами и ценностям, принятыми в криминальной среде.

    Популяризация блатных песен, т. е. песен, рассчитанных на аудиторию криминальной/околокриминальной среды, происходит постепенно, и уже к середине 90-х годов XX века неблагозвучное слово «блатняк» заменяется термином «русский шансон». Таким образом, блатные песни «легализуются», появляется возможность их ротации на радио и телевидении. Все это продиктовано потребностью в идентификации и самоидентификации представителей стремящихся к культурной изоляции сообществ, лиц, сочиняющих и исполняющих подобную музыку. Необходимо также отметить, что все указанные аспекты способствовали росту популярности жанра у все более широкой аудитории: все чаще его почитателями становятся представители разных слоев общества, особенно молодежь.

    Первый фестиваль русского шансона под названием «Гоп-стоп шоу» прошел в 1990 году в Москве, годом позже подобное мероприятие было организовано в Санкт-Петербурге. С тех пор шансон становится не только полноправным музыкальным жанром, но и коммерчески успешным направлением. Подтверждает данный факт открытие в 2000 году радиостанции «Шансон», репертуар которой был благосклонно воспринят аудиторией слушателей. Кроме того, на сайте самой радиостанции подчеркивалось, что радио «Шансон» придерживается изначальных ценностей русской культуры, ее традиционной духовности, учитывает «особенности национального характера.

    Причиной быстрого распространения жанра шансона является его неэлитарная природа. Популярная музыка начала нулевых годов XXI века являла недоступный мир гламура и потребления, рок-направление со своими символами и цитатами философских трактатов также было далеко от массового слушателя. По-другому обстояло дело с шансоном: лирические композиции о трудностях жизни, о любви и разлуке, о душевности и дружбе быстро нашли отклик у целевой аудитории.

    В настоящее время русский шансон занимает лидирующие позиции среди самых востребованных музыкальных жанров. Его популяризацией занимаются не только многочисленные станции радиовещания («Радио Шансон», «Добрые песни», «Питер FM» и т. д.), но и целые телеканалы, посвященные исключительно данному жанру, – «Шансон ТВ» и «Ля-Минор».

    Кроме того, федеральные телеканалы все чаще транслируют программы о жизни известных «шансонье», в прайм-тайм теперь можно увидеть бенефисы Е. Ваенги или С. Михайлова. В 2014 году в эфир Первого канала выходит музыкальное шоу «Три аккорда», в рамках которого исполнялись песни различных направлений, в том числе и жанра шансон. Примечательным стал выбор состава жюри, места в котором заняли не только заслуженные деятели культуры, но и настоящий эксперт и легенда жанра Александр Новиков.

    Выступая судьей конкурса, А. Новиков высказывался критически в адрес некоторых песен и их авторов, отмечая, что не имея реалистических представлений о местах лишения свободы и особенностях языка заключенных, автор не может создать достойного произведения. Действительно, для того чтобы понять, что именно поют заключенные, существует специальный конкурс лагерной песни «Калина красная». На эстраде же звучат преимущественно получившие некоторую художественную обработку песни.

    Характерной чертой шансона является наличие в текстах песен определенной сюжетной линии, передающей реалии жизни. И, хотя сюжеты не отличаются разнообразием, яркость и запоминаемость песни достигается за счет детализации, большого количества арготизмов, которые позволяют в ограниченных рамках текста экономно и экспрессивно передавать эмоции автора. Нередко арготизмы используются в названиях песен: «Блатной», «Фраер», «Шухер», «Жиган-лимон», «Сереге шили дело», «Не спалила, любила», «Чифирнуть бы ништяк». Также по названиям можно проследить жизненный путь лирического героя: «105 статья», «Идет этап», «Лагеря», «Матросская тишина», «А на нарах», «Песня о честном менте», «Отпусти меня, начальник».

    Смысловыми центрами текстов шансона являются противопоставления свой – чужой, воля – неволя, верность – предательство. Типичными сюжетами данного тематического круга являются истории о верности «кодексу чести» вора: «Он был рожден под воровской звездой, / И даже за решеткой словно ветер в поле. / Когда вокруг кипеш, в его душе покой. / Смысл его жизни – воровская доля» [11]; об измене «кодексу чести»: «Но понятия здесь поросли трын-травой, / Нарушает закон шелупонь» [10]; о воспоминаниях о жизни на воле: «Эх, воля! Законов нет и нет УК. / Эх, воля! Без кумового и курка. / Эх, воля! Заборов нет и нет зимы / От КПЗ до Колымы» [8]; об описании жизни в конкретных местах лишения свободы: «Владимирский централ – ветер северный! / Этапом из Твери зла немерено… / Лежит на сердце тяжкий груз» [7].

    Для большинства песен жанра шансон, описывающих подобные сюжеты, характерна стилистическая сниженность, т. к. их семантика заключает в себе наиболее яркие черты специфической социальной ментальности, проявляющейся в резко отрицательном отношении к общественным этическим нормам и духовным ценностям.

    Помимо четкого сюжета песни русского шансона могут быть построены в форме диалога и наставлений более опытных представителей преступного мира. Советы обычно сводятся к установлению границ, в которых нужно выстраивать правильное поведение: «помяни урок – не завяжешь вовремя, загремишь под срок» [9], «за понятья не жуй», «у кума поблатуй», «в пересылках потусуй» [12]. Употребление арго в речи «старожилов», знакомящих молодежь с подобными традициями и нормами поведения, становится неким посвящением в криминальный мир.

    Отдельные песни русского шансона посвящены описанию профессиональной жизни преступников, среди них центральное место занимает деятельность воров различных категорий и специальностей: шакалов, щипачей, скокарей, цваных, форточников, фармазонов, медвежатников, маравихеров, авторитетов. В репертуаре отечественных исполнителей профессия вора называется «святым ремеслом» и находится в особом почете среди представителей криминальной субкультуры. В текстах песен можно встретить упоминание как о самых мелких преступниках («Гаси карманчики, в наколках пальчики… Наша профессия – карманник-вор» [4]), так и о более крупных («Я медвежатник – крупный вор» [13]).

    Некоторые авторы прибегают к привлечению неоправданно большого количества арготической лексики в текстах своих песен. При этом понять содержание становится возможным, только воспользовавшись специализированными словарями. Это характерно, например, для песен группы «Воровайки» «Хоп, мусорок» и Жеки «Картежник»: «Че ты гонишь, мусор, шнягу не по делу? Че ты паришь мне про нары и конвой? Че мазуришь ты на понт, я не товарка, И пугаешь, падла, бабу Колымой? [5]; «Ну, братан, рули отседа, я шнифтами секанул. Вижу кипишь на болоте, вижу шухер на бану. Кармашей, что лохов, щиплят, обложили мусора, Дуй в катран на Космонавтов, где катается бура» [6]. Необходимо отметить, что поскольку авторы подобных текстов не являются «носителями» арго, они способны только имитировать стилистику «криминального сюжета». Вследствие этого возникает неправдоподобный и фальшивый образ героя, созданный посредством лексики, взятой из словарей. Использование тюремной тематики не в качестве антуража, а просто с целью ее изображения наряду с перегруженным арготической лексикой текстом (вместо единичных вкраплений в речи лирического героя) приводит к потере эстетической ценности песни.

    Жизнь криминальной субкультуры, заключенная в жесткие рамки традиций и законов, достаточно примитивна. И данной примитивности жизни полностью соответствует жанр шансона – благодаря своей простоте и доступности. В настоящее время можно утверждать, что русский шансон является одним из феноменов национальной культуры, отражающим жестокую правду жизни зачастую исключительно стилистическими методами, т. е. опираясь на арготическую и обсценную лексику. Подобные приемы включения арготической лексики в тексты песен шансона являются закономерным результатом изменения речевых канонов песенной лирики.

    В постсоветский период вследствие глобальных изменений на государственном и культурном уровнях образуется вакуум, постепенно заполняемый новыми ценностями и даже отдельными элементами криминальной субкультуры. Как реакция на переходный исторический период на отечественной эстраде возникает новый песенный жанр – русский шансон.

    Популярность жанра шансон отражала стремление общества к постижению простых истин окружающего мира, опирающееся на преувеличенную романтизацию преступного мира и его законов и порядков. Песни также передавали особенности социально-политического развития того времени, когда криминальные структуры играли ключевые роли во всех сферах жизни общества. В это время данный песенный жанр занимает свою нишу несмотря на принципиальные отличия от высоких образцов культуры. На современном этапе русский шансон не снижает своей актуальности и востребованности среди широкой аудитории слушателей, выделяясь на фоне популярной музыки за счет четкого сюжета и законченности фраз, звучащих предпочтительнее, чем их набор клише и междометий.

    Библиографический список

    1.        Ельчанинов А. П. Криминальное и тюремное творчество: криминогенный и антикриминогенный потенциал преступности // Уголовно-исполнительная система на современном этапе: взаимодействие науки и практики: Материалы международной научно-практической межведомственной конференции. Самара: Самарский юридический институт ФСИН России, 2016.

    2.        Копцов А. Н. Языковая эклектика как жанровая черта современного «русского шансона»: на материале песенно-поэтического творчества Елены Ваенги // Вестник Костромского государственного университета им. Н. А. Некрасова. 2016. Т. 22.№ 2. С. 221–225.

    3.        Левин Л. И. Блатная песня // Эстрада в России. ХХ век: Энциклопедия. М., 2004. С. 79–81.

    Список источников примеров

    4.        Воровайки. Гаси карманчики. URL: https://playvk.com/song/Воровайки/Гаси+карманчики/.

    5.        Воровайки. Хоп, мусорок. URL:http://onesong.ru/4/gr-Vorovayki/tekst-pesni-Hop-musorok.

    6.        Жека. Картежник. URL:http://www.gl5.ru/zh/zheka/zheka.

    7.        Круг М. Владимирский централ. URL:http://www.gl5.ru/krug-mikhail-vladimirskij-central.html.

    8.        Наговицын C. Воля. URL:http://www.gl5.ru/ %21n/nagovocin-sergey/nagovocin-sergey-volya.html.

    9.        Просто Серый. Щипачи-карманники. URL:https://www.chitalnya.ru/work/186459/.

    10.    Розенбаум А. Воры в законе.URL:http://alllyr.ru/text50944.html.

    11.    Рома Жиган. Жизнь ворам. URL:http://onesong.ru/16/Roma-Jigan-ft-Vyacha/tekst-pesni-Jizn-Voram.

    12.    Север C. Телогреечка. URL: http://teksty-pesenok.ru/rus-sergej-sever/tekst-pesni-telogreechka-ty-kak-devochka/1915375/.

    13.    Северный А. Я медвежатник. URL: http://shanson-text.ru/song.php?id_song=4445.

  • Шаги к созданию программного обучающего модуля, направленного на формирование навыков многоаспектной деятельности переводчиков

    Шаги к созданию программного обучающего модуля, направленного на формирование навыков многоаспектной деятельности переводчиков

    Исаева Анна Александровна - кандидат филологических наук, Воронежский государственный университет,  г. Воронеж, Россия

    Статья подготовлена для публикации в сборнике «Актуальные вопросы переводоведения и практики перевода».

    В условиях интенсивного развития международного сотрудничества в разных сферах деятельности и динамичного развития межкультурного общения переводчику в своей повседневной работе нередко приходится выступать одновременно в нескольких ипостасях, выполняя роль непосредственно переводчика, редактора, корректора, оценщика (QA), даже бета-тестера переведенных программ, игр, тренингов и т.д. Он должен освоить несколько сопутствующих видов деятельности (приобрести компетенции), прямо и косвенно связанные непосредственно с профессией. Они могут включать как решение коммуникативных, правовых задач, так и взаимодействие с программными средами, а также оперирование традиционными и абсолютно новыми финансовыми инструментами.

    В настоящее время появился небывалый спрос на профессию переводчика, что заставило серьёзно переосмыслить роль, значимость и ответственность переводчика в организации международного общения и взаимопонимания между народами и нациями. В связи с чем традиционное представление о переводческой профессии как умении переводить благодаря только хорошим знаниям иностранного языка не отвечает современным требованиям к профессиональной деятельности и личности переводчика. От современного переводчика требуется соответствовать не только своей специальности, но и обладать целым набором дополнительных компетенций.

    Вследствие этого наблюдаемое в настоящее время расширение сфер переводческой деятельности, возрастающее усложнение и диверсификация требований к переводческому процессу и его результату выявили многоаспектность переводческой деятельности и потребность рынка труда в подготовке переводчиков, способных успешно адаптироваться и функционировать в условиях многоаспектной деятельности.

    Вопрос подготовки будущих специалистов к профессиональной деятельности в соответствии с актуальными требования рынка труда, которые будут постоянно меняться, развиваться, требует производить обучение новым операциям и действиям, учитывать совершенно новые аспекты трудовой деятельности. Причем подобное расширение компетенций востребовано и при обучении специалистов многих других сфер.

    Качество высшего профессионального образования с учетом многоаспектной деятельности зависит от решения главного противоречия между фундаментальной и специальной, между узкопрофильной и широкопрофильной подготовкой.

    В связи с этим, на наш взгляд, решение вопроса подготовки будущих специалистов к многоаспектной деятельности необходимо искать в плоскости формирования ключевых компетенций, широко разрабатываемых в зарубежной педагогике и психологии, и в тоже время получивших недостаточное научное освещение в отечественной науке. Так, Советом Европы определено пять ключевых компетенций, которыми «должны быть оснащены молодые европейцы»: политические и социальные компетенции; компетенции, связанные с жизнью в многокультурном обществе; компетенции, относящие к владению устной и письменной коммуникацией; компетенции, связанные с возрастанием информатизации общества; компетенции, связанные со способностью учиться на протяжении жизни.

    Со своей стороны, считаем необходимым дополнить этот список будущих специалистов правовыми знаниями и умением оперировать современными финансовыми инструментами.

    В настоящее время в литературе не описаны теоретические или практические психолого-педагогические основы формирования коммуникативной компетентности будущих переводчиков в вузе, проводимой с учетом многоаспектности и коммуникативных особенностей их профессиональной деятельности. В результате выпускники данной специальности вступают в трудовую деятельность чаще всего с багажом лингвистических знаний и не имеют представления о коммуникативных аспектах на межпредметной интегративной основе, у них не формируются коммуникативные умения и навыки, что негативно сказывается на качестве их многоаспектной деятельности.

    Для формирования научно-обоснованной, адекватной системы и методики преподавания дополнительных компетенций студентам в вузе предлагаем следующий общий подход:

    1.     Провести анализ и фиксацию вариантов профессиональной деятельности переводчика. Количество вариантов подбирается исходя из цели обучения, запросов рынка труда и профессиональных возможностей вуза по привлечению педагогов по иным аспектам деятельности.

    2.     На основе описания вариантов деятельности для каждого варианта смоделировать ситуационные алгоритмы (сценарий) применения соответствующих профессиональных навыков (компетенций) и поведенческих реакций обучаемых.

    3.     Довести уровень деятельности обучаемого в модели до высокой насыщенности по принципу «все навыки потребовались в один день». Предусмотреть в модели наложение различного «социального фона» – окружающей обстановки на деятельность обучающегося, погруженного в модель.

    4.     Разработать программную среду по ситуационному алгоритму с несложным интерфейсом. Предлагается имитировать общение с людьми, а также имитировать коммуникацию по современным средствам связи.

    5.     Разбить полный курс погружения в модель на доступные временные интервалы (серии) с небольшим информационным перекрытием (в предыдущей серии).

    В данный момент до уровня модели нами ведется проработка одного из вариантов будущей деятельности обучаемых — «Фрилансер». Проводится учет и ранжирование ситуаций для насыщения модели и написания сценария.

    Ситуации должны предусматривать готовность фрилансера к работе не только в праздники и выходные дни или даже без праздников и выходных дней, но и зачастую необходимость быть на связи с заказчиками практически в круглосуточном режиме (постоянно включенное смс-оповещение и оповещение о новых письмах, пришедших на электронную почту, в интерфейсе почтовой программы), особенно, если речь идет о сотрудничестве с заказчиками, работающими в других часовых поясах и работающих на основе FCFS — first come, first served.

    В сценарии необходимо предусмотреть ситуации, в которых есть следующие аспекты:

    1)    переписка по электронной почте;

    2)    звонки;

    3)    личное общение;

    4)    обсуждение параметров заказа и соблюдение сроков;

    5)    заключение договора;

    6)    сложность долгосрочного и краткосрочного планирования;

    7)    выбор программной среды перевода;

    8)    непредсказуемость рабочей загрузки, возможность неожиданного расширения рабочего задания;

    9)    вариабельность требований и типов выполняемых задач для разных заказчиков;

    10)  тайм-менеджмент;

    11)  ведение статистики;

    12)  использование системы скидок по запросу клиента;

    13)  выбор вида оплаты;

    14)  наличие помех — информационных и культорологических;

    15)  наложение заказов, «авралы» на работе, способы сокращения издержек при отказе от заказа.

    Даная работа должна закончиться дополнением списка аспектов и созданием конкретного насыщенного сценария для модели деятельности «Фрилансер». Благодаря тому, что подобная практическая система обучения создается с нуля от теоретических выкладок до практики, у нас будет возможность гибко изменять и приспосабливать контент конечного программного продукта к актуальным требованиям рынка труда. Готовый программный продукт может быть также использован и для дистанционного обучения.

  • Эволюция арго в произведениях русскоязычных писателей

    Эволюция арго в произведениях русскоязычных писателей

    Ускова Анна Игоревна — Канд. филол. наук, доцент кафедры иностранных языков, Воронежский государственный технический университет, Воронеж, Россия

    Статья подготовлена для публикации в сборнике «Актуальные вопросы переводоведения и практики перевода».

    С середины XIX века вследствие возникновения различных политических конфликтов, развития всех сфер общественной жизни, изменения мировоззрения перед отечественными писателями ставились новые цели – не просто описать какие-либо события в рамках художественного произведения, но и дать им анализ, объяснить причины сложных явлений бытия. Развитие общественной жизни изменило саму концепцию литературно-художественного творчества, нравственные критерии и тенденции. В это время возникает целый ряд демократических писателей, прошедших суровую школу жизни, боровшихся с нуждой и живших среди низших слоев населения. Их литературные произведения полны жизненного опыта, новых сюжетов из описания жизни социальных «низов» и многообразия народной жизни.

    В 60-х годах XIX века начинают появляться художественные произведения, описывающие жизнь социальных низов («Биржевые артельщики» А. Лейкина, «Записки из Мертвого Дома» Ф. М. Достоевского, «Несчастные» С. В. Максимова, «Петербургские вертепы и притоны» Никиты Некрасова, «На горах» А. Печерского). В 1864 году в «Отечественных записках» публикуется роман В. Крестовского «Петербургские трущобы», получивший признание в литературной среде и среди читательской аудитории. Одной из главных целей автора было изображение преступного мира середины XIX века. Подобная тема до того времени не была отражена в произведениях русских писателей, поэтому В. Крестовский старается как можно подробней познакомить читателя с фольклором уголовников: в повествование автор включает различные пословицы, сказки и даже песни деклассированных элементов.

    Арготический материал, представленный в романе В. Крестовского, настолько разнообразен, что впоследствии был составлен отдельный словарь на материале отобранных из романа арготизмов. Словарь Н. А. Смирнова «Слова и выражения воровского языка, выбранные из романа В. Крестовского “Петербургские трущобы”» включает 252 единицы с пояснениями самого автора и охватывает широкий диапазон арготизмов: от бытовой лексики до лексем, обозначающих преступление и особенности его совершения.

    В. Крестовский активно вводит арготизмы в речь своих героев. Автору удается органично вписать отдельные элементы арго преступников в общенародную речь. Диалоги деклассированных элементов звучат естественно и правдоподобно, ведь материал для романа В. Крестовский собирал, спускаясь на «дно» петербургских трущоб, где и становился свидетелем разнообразных противоправных действий преступников, ставших впоследствии прототипами его героев. При этом автор учел тот факт, что большинству читателей подобная лексика будет непонятна, и ввел систему сносок с пояснениями: «“Нарядница”(курсив наш. – А. У.) мигом привела в исполнение свой план и стала около Бероевой в углу, у небольшого стола, на котором обыкновенно обедают татебные» [6]. Ниже автор поясняет, что «нарядницы» – это «преступницы, которые не ходят обедать в общую столовую (жарг.)» [6].

    Особенно широко арготическая лексика начала использоваться писателями в качестве стилистического приема для создания дополнительной речевой характеристики той или иной социальной сферы с 90-х годов XIX века («Ростовские трущобы» А. Свирского, «Челкаш», «На дне» М. Горького, «Пролетариат и уличные типы Петербурга. Бытовые очерки» А. Бахтиарова, «Яма», «Киевские типы» А. Куприна, «Преступный мир» Г. Н. Брейтмана и т. д.). При этом характерным является употребление данного типа лексики в различных формах художественных произведений – от романов до коротких рассказов, очерков и даже пьес.

    Начало XX века в России было ознаменовано коренными изменениями на всех уровнях жизни государства. После революции советская власть объявила всеобщую амнистию заключенных, что привело к резкому росту преступности. Совершенно естественно, что с развитием государства и общества не могла не измениться и литература. Ее реакцией на все происходящие события стал возрастающий интерес к теме преступности и жизни уголовников. Во времена нэпа на слуху были имена Соньки Золотой Ручки, Мишки Япончика, Леньки Пантелеева, благодаря которым уже в Советской России рождались такие произведения, как «Конец хазы» В. Каверина, «Ванька Каин» К. Скворцова, «Вор» Л. Леонова, «Месс-Менд» М. Шагинян, «Записки следователя» Л. Шейнина, «Жестокость» П. Нилина и т. д. Основой сюжетов подобных произведений становилась жизнь окраин столиц и маленьких городов, а также быт уголовников, с характерными реалистическими описаниями преступлений и большим количеством вкраплений арго.

    Особенностью употребления арготической лексики в художественной литературе данного периода становится включение в тексты произведений отдельных лексем многочисленных представителей социального дна. Так, у В. Каверина в новелле «Большая игра» приводится диалог карточных игроков с использованием их профессиональных арготизмов: «Играем, брат, на гранд... – Пожалуйте шеперочку! –...А ну-ка, натянем чижика! – Просадил, – сказал банкомет, бросая карты на стол (курсив наш. – А. У.)» [5]. В романе М. Агеева «Роман с кокаином» автор вводит в речь героев специальные термины из вокабуляра наркоманов: «И этот Зандер хрипло лаял мне в ухо, что он с приятелем нынче ночью решили устроить понюхон (я не понял, переспросил и он пояснил, что это значит нюхать кокаин)», «кокаин, или как мы его называем, кокш, понимаете, просто кокш» или «А Вадим-то наш уже совсем занюхан» (курсив наш. – А. У.) [2].

    В 1950-х годах Н. Шпанов публикует книги о Ниле Кручинине – это первый образ сыщика в советской литературе. Вместе с майором Прониным Л. Овалова эти серийные персонажи стали прообразами более поздних произведений Ю. Семенова, Н. Леонова, братьев Вайнеров, Л Словина и многих других. Данный период можно назвать расцветом детективного жанра в СССР. После смерти И. В. Сталина и развенчания культа личности стали возможны издания переводной зарубежной литературы А. Конан Дойла и Г. К. Честертона, что позволило читателям увидеть образцы западной детективной прозы.

    Отечественные детективы тепло принимались читательской аудиторией. Многие произведения в жанре милицейского детектива со страниц книг переходят на большой экран: так произошло с романами «Дело “пестрых”» А. Адамова, «Петровка, 38» Ю. Семенова, «Деревенский детектив» В. Липатова, и «Эра милосердия» братьев Вайнеров.

    Вышедший в 1975 году роман «Эра милосердия» интересен нетрадиционным подходом авторов к раскрытию характеров главных героев: Глеба Жеглова – начальника бригады отдела МУРа по борьбе с бандитизмом – и оперуполномоченного Владимира Шарапова – бывшего командира штрафной роты, который, общаясь с уголовниками, в совершенстве освоил блатной язык. На страницах романа, повествующего о борьбе столичной милиции с уголовными элементами в послевоенное время, арготизмы встречаются достаточно часто: сам сюжет диктует выбор данных стилистических средств.

    Арго помогает Шарапову во время внедрения в банду преступников, сближает с ними и позволяет войти к ним в доверие, а Жеглов «божится по блатному» убеждая карманника Кирпича в своей честности: «Ха! – Жеглов положил одну руку на сердце, другую на лоб и скороговоркой произнес: Гадом буду по-тамбовски, С харей битою по-псковски, Век свободки не видать!» [3]. Таким образом, посредством арго авторы добавляют своим героям правдоподобности, рисуя живые образы сотрудников милиции.

    Отдельно необходимо отметить опубликованные во время хрущевской оттепели художественные произведения о жизни советских заключенных ГУЛАГа, написанные пережившими опыт лагерей авторами. Б. Н. Ширяев, В. Шаламов, В. Юрасов, С. Максимов, А. И. Солженицын на страницах своих произведений предложили читателям художественное осмысление лагерного заключения. Подлинно творческая деятельность писателей позволила отразить все стороны их внешнего и внутреннего опыта с непередаваемой самобытностью. Так, Б. Ширяев рассказывает о первом большом лагере на острове Соловки, С. Максимов и В. Юрасов подробно описывают аресты и допросы, а также пребывание в лагере.

    Вершиной мастерства погружения в атмосферу ужасов ГУЛАГа, несправедливости, разочарований и нужды в заключении является вышедшая в 1962 году повесть А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича», рассказывающая об одном дне советского заключенного. Арго в повести «Один день Ивана Денисовича» является лексическим пластом – основой, на которой строится все повествование. Отдельные слова и обороты арготического вокабуляра (порядка 40 лексических единиц) употребляются автором исключительно тактично, в повести не чувствуется перегруженности ими. Для облегчения понимания арготизмов в конце произведения автор приводит краткий словарь использованных терминов.

    Следующий этап развития русской литературы пришелся на самый конец XX века. Русская литература данного периода представляла собой сложное и неоднородное по своим мировоззренческим, стилистическим и эстетическим аспектам явление. Деидеологизация общества после перестройки привела к снятию каких-либо ограничений в плане изображения героя и антигероя, сюжета, его интерпретации, а также выбора стилистических средств. В 1990-х годах возрастает популярность жанра детектива, в котором в полной мере отразились все вышеуказанные особенности отечественной литературы: раздвигаются границы жанра, появляется несколько новых видов детективной литературы (психологический, исторический, иронический, фантастический поджанры), исчезает необходимость характеризовать правоохранительные органы исключительно в положительном контексте. Авторы предпринимают попытки перенять опыт зарубежных коллег-писателей, соотнося классические черты жанра с современной действительностью.

    В русской художественной литературе постперестроечной эпохи одним из наиболее популярных жанров становится детектив. Большое количество авторов, появившихся в это время, можно условно разделить на две категории: авторов мужского и женского детектива. Авторы-мужчины (Ф. Незнанский, Э. Тополь, В. Доценко, Д. Корецкий, А. Кивинов), подражая, как правило, зарубежным образцам, творили в жанре «полицейского» или «криминального» детектива. В связи с этим в их работах можно обнаружить особую брутальность, закрученность сюжета, описание погонь, стрельбы, убийств и т. д. Их коллеги-женщины (А. Маринина, Т. Устинова, В. Платова, П. Дашкова, Д. Донцова, М. Серова, А. Малышева и др.) стремились развивать традиции классического детектива, в своеобразии описания героев и сюжета не уступая писателям мужчинам.

    Мужские детективы-боевики 1990-х годов изображают героев, не имеющих слабостей, жалости к себе и окружающим. В сериях романов В. Доценко, С. Таранова, А. Воронина, В. Шитова, Ф. Бутырского появляются такие герои, как Бешеный, Меченый, Слепой, Жиган, Лютый, которые на протяжении десятков книг осуществляют борьбу за справедливость, даже если это означает борьбу с законом.

    Подавляющее большинство образцов вышеописанных произведений представляли собой низкопробную литературу, выпускаемую издательствами в большом количестве из-за коммерческой выгоды, а бывший советский читатель из самой читающей страны в мире сначала из-за возникшего перед ним разнообразия, а потом по инерции приобретал эту легкожанровую беллетристику. Плоские шаблонные герои, примитивные сюжеты на фоне всеохватывающего пессимизма стали обязательными спутниками подобных романов. Фокус внимания авторов сдвигается в сторону избыточной реалистичности и натуралистичности описаний сцен насилия, со смакованием подробностей в отдельных случаях.

    В настоящее время вполне правомерно утверждать о наличии самостоятельного поджанра «женский детектив» в оппозиции к «мужскому». Трансформации, происходящие в русском детективе, свидетельствуют о принципиальных различиях в литературных и культурных ценностях читательской аудитории. В данной категории детективов наблюдается наибольшее смешение жанров – от любовного и авантюрного романа до психологического триллера, что приводит к расширению целевой аудитории читателей. Читатели-женщины, на которых в основном и рассчитаны подобные произведения, составляют самую крупную категорию потребителей подобной литературы.

    Так называемый бум русского женского детектива произошел после опубликования А. Марининой в 1992 году в журнале «Милиция» детективной повести «Шестикрылый Серафим». Большой успех среди читательской аудитории привел впоследствии к публикации целой серии романов под названием «Детектив глазами женщины», в рамках которой были напечатаны работы и других авторов-женщин. Современность романов А. Марининой заключалась в описании актуальных фактов отечественной действительности и примет времени без избыточного натурализма как на уровне сюжета, так и на уровне стилистической составляющей.

    Именно поэтому на страницах ее романов практически невозможно найти нецензурную лексику и арго. И хотя введение в текст подобного типа лексики и является иногда оправданным, ее можно обнаружить исключительно в диалогах персонажей, но не в авторском плане повествования. Вот как, например, главная героиня романа «Убийца поневоле» майор милиции Анастасия Каменская характеризует своего гостя мужу: «Урка(курсив наш. – А. У.), – повторила она невозмутимо. – Уголовник. Преступник, одним словом» [7]. Данный арготизм используется для того, чтобы показать профессионализм сотрудника правоохранительных органов, не проводящего деления между домом и работой, все свое время посвящающего раскрытию преступлений.

    Необходимо отдать должное отечественным писательницам, избавившим художественную литературу детективного жанра от красочных описаний мира социального дна и жестоких убийств. В произведениях, где расследование ведут сообразительные и предприимчивые персонажи-дилетанты, нет места для подобных реалий. Таковыми являются романы в жанре иронического детектива Д. Донцовой.

    В жанре иронического детектива Д. Донцова в полной мере реализует широкий стилистический потенциал арготической лексики. Большое количество комических ситуаций, которые происходят с героями ее романов, основаны на отсутствии понимания между носителями русского литературного языка и криминального арго. Так, в цикле романов о Евлампии Романовой появляется герой Андрей Петрович, бывший бандит. Его речь – это смесь просторечных выражений и арго, которые он употребляет, приводя в восторг молодое поколение и вызывая ужас у самой Евлампии. Однажды вся компании отправляется в зоомагазин для покупки аксессуаров для собаки. Андрей Петрович обращается к продавцу с просьбой: «Значитца, так, давай говнодавы на этого стручка, скафандр, голду на тумбу, кандалы на грабки(курсив наш. – А. У.)…» [4]. Комический эффект достигается за счет несоответствия арготической лексики данной ситуации общения: диалог происходит в обычном магазине, а не в местах лишения свободы. Однако автор идет дальше в плане обмана ожидания читателей: фокус их внимания меняется и, настроившись на непонимание продавцом подобной тирады, они неожиданно обнаруживают, что последний догадался, что от него требуется, и предоставил все необходимые товары герою: «Девчонка быстро повернулась и выложила на прилавок ботиночки на липучках, комбинезончик из красной ткани, цепочку и два браслетика на лапы» [4].

    Подводя итог обзору истории употребления арго в русской литературе, необходимо отметить, что данный тип лексики активно употреблялся писателями с середины XIX века, когда тема деклассированных элементов стала интересовать общество. Наибольшая частота включения данного типа лексики в текст художественных произведений приходится на 90-е годы XX века, когда детективный жанр становится «зеркалом» суровой российской действительности. Демократизация и отмена цензуры делает возможным публикацию низкопробной художественной литературы с зашкаливающим количеством грубых ругательств, просторечий и арго. М. А. Грачев отмечает увеличение частоты употребления арготической лексики в период с 1990 по 1995 годы в пять раз по сравнению с советским периодом [1]. Арго становится неизбежным спутником детективной литературы, все реже, а иногда и вовсе не выделяющимся и не поясняющимся для читателей, что свидетельствует о его ассимиляции и принятии обществом.

    Однако намечаются и положительные тенденции: возникают новые жанры детектива (психологический, иронический, исторический). Особое место среди детективной литературы занимает женский детектив, представляющий собой синтез приключенческого и любовного романов и триллера. С начала первого десятилетия XXI века отмечается пресыщенность читателей «черной литературой» с серийными шаблонными героями, изъясняющимися исключительно на арго. Все чаще читатели останавливают свой выбор на интеллектуальной прозе, привлекающей арго в текст в качестве стилистического приема, а не в качестве цели изображения.

    Библиографический список

    1.        Грачев М. А. Интервенция криминального языка // Наука и жизнь. 2009. № 4.C. 128–132.

    Список источников примеров

    2.        Агеев М. Роман с кокаином. СПб: Вита Нова, 2008. 352 с.

    3.        Вайнер А. А., Вайнер Г. А. Эра милосердия.URL: https://ruslib.net/read/b/4681/p/39.

    4.        Донцова Д. Гадюка в сиропе.URL: http://readme.club/book/9321-gadyuka-v-sirope/page/20.

    5.        Каверин В. Большая игра. URL: https://www.litmir.me/br/?b=203200.

    6.        Крестовский В. Петербургские трущобы. URL: https://e-libra.ru/read/107497-peterburgskie-truschoby-tom-1.html.

    7.         Маринина А. Убийца поневоле. URL: http://you-books.com/book/A-Marinina/Ubijcza-Ponevole.